Но едва монах, высказав слова благодарности, покинул покои генерала, тот отдал распоряжение зорко следить за братом Роджером и доносить о его поведении.

С этой минуты монах оказался под неусыпным оком шпионов, следивших за каждым его шагом. Вскоре генерал ордена стал получать сведения о поведении брата Роджера.

Ему сообщали, что по прибытии. в Париж он с головой окунулся в университетскую жизнь: не пропускал ни одной лекции, посещал богословские диспуты, все свободное время проводил в библиотеке, где штудировал труды древних философов и современных теологов.

В общем, он проявлял рвение в учебе, что вызвало похвалу тех, кто возлагал на него надежды. Однако доносили генералу ордена и иное, что заставило его насторожиться.

Брат Роджер порой начинал вести такие речи, которые можно было услышать лишь из уст самых дерзких еретиков и вольнодумцев. Диспуты богословов он не раз называл словоблудием.

Речи духовных отцов, заявлял он, не стоят и жалкого гроша, ибо в них есть лишь словесная шелуха и нет никакой сердцевины. За такие речи дерзкого монаха можно было бы и призвать к ответу.

Но генерал ордена не стал прибегать к крайним мерам. Брат Роджер ему положительно нравился: он умен, образован, усерден, любознателен.

Таких немного было среди монастырской братии. Что же касается его вольных взглядов, то они с годами выветрятся - в этом генерал был уверен.

Если же нет, то к крайним мерам можно прибегнуть всегда... Все же, когда брат Роджер вернулся из Парижа, генерал ордена уделал ему внушение, что членам францисканского братства не пристало выступать с речами, которые могут смутить умы людей.

Это брату Роджеру следует запомнить на всю жизнь, если он не желает, чтобы к нему были применены крайние меры. А что это такое, он должен знать.

<<< Назад | Далее >>>

Галилей, Турон, Бэкон  |  Происхождение жизни и эволюция [домой]